Как стать программистом

   В 1990 году в наш цех привезли станки ЧПУ. Два новеньких токарных станка мигали лампочками, по экранам бегали светящиеся цифры. Вокруг станков важно ходил оператор и нажимал кнопки. Весь цеховой народ смотрел на чудо отечественной техники.
   Я был начальником технологического бюро. Мне поручили подобрать детали для изготовления на новых станках. Придумывать не пришлось. В производстве была вредная деталь – приводной валик центрифуги. Валиков центрифуги требовалось четыре тысячи штук в месяц. Четыре токаря точили эти детали.
   Наши токаря хронически не успевали выполнить месячную норму по валикам. Размеры детали «плясали». Из-за нехватки валиков сборку изделий лихорадило. На производственных планерках вечно обсуждали эту тему. Чертеж валика центрифуги я вручил оператору программных станков.
   Оператор поколдовал со своими станками и запустил их в работу. Выглядело это непривычно. Оператор сидел, развалившись на стуле, а со станков попеременно выкатывались готовые валики. Каждую минуту появлялась очередная деталь. Оператор, не вставая, проверял детали калибрами и складывал их в ящики. Работа шла как будто сама собой.
   Программные станки не уставали, не ошибались, не бегали на перекур, не вели пустых разговоров, а точили, точили и точили. Оператор ЧПУ выдал месячную норму деталей, затем вторую, сделал половину третьей месячной нормы. В производстве закончились заготовки, а прошло только три недели.
   В институте нас учили: если новшество имеет 15 процентов эффективности, то оно должно внедряться. Эффективность программных станков оказалась выше обычных почти в 15 раз. Один человек за неполный месяц два с половиной раза сделал работу за четверых станочников! Я думал: вот чем надо заниматься нормальному инженеру!
   Я взял у оператора книжку по системам ЧПУ. Посмотрел: сплошная параметризация и конфигурация. По таким книжкам ничего нельзя понять в принципе. Моя первая попытка стать специалистом по программному управлению успешно провалилась.
   Через год в наше производство пришел промышленный лазер. Для знакомства с новыми технологиями заводское начальство предложило желающим инженерам пройти обучение на оператора лазерной установки. Я записался первым. За пару недель нас обучили возможностям лазера и более-менее научили программированию. Свои первые программы я написал в 1991 году на промышленный лазер «Хебр». До лета 1992 года все шло нормально, производство работало в полную силу. Потом все остановилось. Наступили лихие 90е. Наша общая страна развалилась, а людей попытались превратить в папуасов. Заводской народ разбежался – уже не собрать. Станки ушли в Китай на металлолом.

   Увидеть программное оборудование мне пришлось только через несколько лет в Институте ядерной физики. Знакомство с новыми программными станками я начал в качестве фрезеровщика. Затем стал технологом и ведущим технологом-программистом систем ЧПУ. С 1997 года свой кусок хлеба я зарабатываю программированием станков.
   В 90е годы мы пользовались кустарными средствами программирования. Я сделал собственную систему создания программ и назвал ее AcadCAM. AcadCAM автоматически обращался к базе данных электронного чертежа и преобразовывал его в управляющую программу станка. Я использовал эту систему в своей работе. Она уступала современным средствам программирования. Разве может один человек соревноваться с коллективом классных разработчиков?
   Вскоре мы перешли на системы программирования от ведущих мировых производителей. У меня была возможность изучить основные средства компьютерного проектирования и производства. В мире это называется CAD и CAM-системы. С помощью современных САМ-систем в Экспериментальном производстве Института ядерной физики делали сложные изделия, которые нельзя было представить себе в прошлом.
   Компьютерные технологии позволили совершить настоящий прорыв в машиностроении и приборостроении. Примерно с рубежа 2000 года в мире практически прекращен выпуск обычного оборудования. Основная часть оборудования теперь имеет программное управление.

   Мне было интересно – идут ли в ногу со временем наши профессора и академики? В Экспериментальном производстве ИЯФа работала и заочно училась на инженера-машиностроителя девушка Наталья.
   Курс за курсом в государственном техническом университете их учили наши состарившиеся преподаватели по нашим старым истрепанным книжкам. Прошло больше двадцати лет, а для высшей школы ничего не изменилось. Я думал: должны же студентам дать понятие о программной обработке? Не могут доценты с профессорами совсем игнорировать мировые процессы!
   Наконец мои пожелания оправдались. На последнем курсе, в последнем семестре студентам дали задание составить программу для станка ЧПУ. Наталья подошла ко мне:
   - Александр Иванович! Сделайте мне программу!
   Я посмотрел студенческую методичку: простой чертежик. Программу надо сделать в САМ-системе PEPS для станка ГФ2771 со стойкой ЧПУ 2С42-65. Все понятно. Такие станки в нашем производстве есть, стойки и системы тоже. Программу я сделал за 15 минут. Сказал:
   - Сходи в столярку. Возьми деревянную бакулку. Мы тебе сделаем деталь. Покажешь преподавателям.
   - Не надо! Просто распечатайте на принтере!
   На следующий день наша работница возвращается из университета, подходит ко мне и говорит:
   - Сказали программа неправильная!
   - Как неправильная? А что им надо?
   - Профессор говорит: «Вы все равно ничего не понимаете. Идите к ассистенту. Она вам все объяснит». Мы подошли к ассистенту. Ассистент - девушка, в прошлом году закончила наш университет. Она говорит: «Вы все равно ничего не понимаете. Платите по 500 рублей. Завтра приходите за программами». Мы всей группой сдали деньги и сегодня пойдем за программами.
   Я говорю: «Ты мне покажи потом эту правильную программу».
   Назавтра Наталья приносит «правильную» программу. Я смотрю и ничего не могу понять. Какие-то подпрограммы, какие-то параметры. Это точно не PEPS и не 2С42-65. Но думаю: «Не может быть, что это полная чушь! Все равно должен быть какой-то смысл!»
   Пошел в техническую библиотеку. В ИЯФе она богатая. Поднял всю литературу по ЧПУ. Долго искал и наконец нашел! Оказывается!! Сейчас работают системы ЧПУ пятого и шестого поколений, а в начале 1960х годов было второе поколение систем ЧПУ. Оно сводило все многообразие геометрии деталей к простейшим фигурам: подпрограмма окружность, параметры радиус, координата центра. Подпрограмма прямоугольник, параметры длина, ширина и координата левого нижнего угла и т.д. Но уже в конце шестидесятых годов прошлого века от этой системы отказались ввиду ее громоздкости и неэффективности.
   Получается, в 21 веке студентов учат тому, от чего отказались полвека назад! И даже не учат, а просто собирают деньги. И это уважаемый университет, который считается одним из лучших в стране. Когда говорят о деградации образования, это воспринимается отдаленно: как дискуссия о жизни на Марсе. Реальные факты шокируют сильнее.
   Я не знаю, может что-то изменилось к лучшему. Может быть, есть места где все хорошо. В любом случае, могу дать беспроигрышный совет для молодежи: если хотите стать специалистом – не надейтесь на других. Не ждите когда Вас научат. Учитесь сами. Ищите свой путь. Это работает всегда!

Русские немцы

   Я летал в Германию. После морозов и сугробов интересно оказаться в стране зеленых полей, хороших дорог и ухоженных городов. Наша группа – сорок российских инженеров. Задача: познакомиться с работой японского оборудования на немецких предприятиях. На посещение достопримечательностей было отведено мало времени. За неделю мы побывали на нескольких заводах в Кельне, Дюссельдорфе, Зигене, Золингене и Нетфене.
   Любопытная деталь. В Германии, перед посадкой в автобус старший группы спрашивает: "Курящие есть? Надо делать остановки для перекуров?" Оказалось, что из сорока мужчин разного возраста, из разных уголков России, нет ни одного курящего. Что за времена пошли!
   Понятие "завод" в России ассоциируется с большим предприятием в сотни или тысячи работников. Российский завод выпускает готовую продукцию. В Германии большинство заводов - это 50-100-200 работников. На предприятиях повсеместно узкая специализация и кооперация. Один завод раскраивает стальной лист. Другой штампует детали. Третий гнет, четвертый красит. Пятый или двадцать пятый - собирает то, что сделали на других предприятиях. Такая система имеет свои преимущества. Большой завод часто бывает неповоротливым.
   Немецкие заводы хорошо оснащены оборудованием. Многие российские предприятия о таком оборудовании даже мечтать не могут. При этом условия труда и культура производства в Германии часто оставляют желать лучшего. На один германский завод мы заехали в обед. Рабочие обедали прямо на рабочих местах. Кто-то ел пирожок, у кого-то была баночка с домашней едой. Это означало только одно - не организовано питание, нет комнаты приема пищи.
   На другом заводе по производственным участкам нас водил начальник цеха. При этом он курил, а потом бросил окурок на пол и затоптал его. За тридцать лет работы мне не довелось видеть ни одного нашего начальника цеха, который бы бросил окурок в цехе. Про встречу иностранной делегации я вообще молчу.
   Еще на одном заводе, на рабочем месте сварщика не было вытяжной вентиляции. Сам сварщик работал в герметичном шлеме, но весь участок дышал гарью. Российские рабочие давно бы возмутились и заставили сделать вытяжной зонтик. Какая в этом проблема?
   Нам всегда говорили: "Чисто не там где убирают, а там где не мусорят." Это повторяли так часто, что даже сомнений не осталось. Мы сразу отметили чистоту и порядок в германских городах. Все ожидали, что немцы в быту полные аккуратисты. Ничего подобного! На улицах люди бросали мусор под ноги. Возле магазина стоит урна. Наш человек бросит бумажку в урну. Попал-не попал - другой вопрос. Хоть попытку сделал. Немец, даже не задумываясь, бросит жвачку под ноги в двух шагах от урны. Совсем непривычно было, когда немцы кидали окурки прямо на крыльцо церкви. Так поступали не арабские или турецкие беженцы, а коренные жители Германии. Утром, пока у гостиницы мы ожидали автобус, уборщики на улице наводили порядок. К девяти утра опять все блестело. Вот секрет немецкой аккуратности.
   В последний день пребывания в Германии я зашел в местную церковь-кирху. Католическая церковь - ряды скамеек. Полутьма. Скульптуры на стенах. Комнаты для исповеди. Старинная культура, древний германский дух. Я поставил свечку нашему общему Богу. Людям надо жить в мире и согласии.

   Производство есть производство. Станки есть станки. Я хочу рассказать о самом важном. Мне кажется главное - это встреча с русскими в Германии.
   Мы приехали на завод недалеко от Дюссельдорфа. Начальник цеха - немец. Он ведет нас по предприятию, через переводчика рассказывает об оборудовании. Подходим к лазеру. Начальник начинает объяснять по-немецки. Оператор лазера оборачивается и говорит по-русски: «Ребята! Что хотите узнать?» Мы быстро выясняем все необходимое. Спрашиваем у лазерщика:
   - Вы откуда?
   - Из Ленинграда!
   Идем дальше. Подходим к координатно-пробивному прессу. Начальник цеха через переводчика объясняет. Рабочий на прессе улыбается и говорит: «Спрашивайте по-русски земляки!» Мы узнаем у него все подробности по прессу. Задаем вопрос:
   - А Вы откуда?
   - Из Ростова!
   Говорим начальнику цеха:
   - Скажите, много ли у Вас работает русских?
   - Русские составляют примерно 15 процентов всего персонала. Такая ситуация на всех предприятиях.
   - Как работают русские?
   Немец хмурится, но отвечает с немецкой педантичностью:
   - Русские работают лучше немцев. Они более сообразительны и ответственны. С немцами бывают проблемы. С русскими проблем нет.
   Русские в Германии оказались на каждом шагу: пограничник в аэропорту, администратор в гостинице, горничная на этаже, водитель автобуса.
   В Германии живет и работает мой двоюродный брат.
   Я думаю: как много мы отдали Германии хороших людей! Жалко, что эти люди сейчас не с нами. В России они бы очень пригодились!

Наша точка
Городок Чаган
Далекая площадка
Военные рассказы
Взгляд на жизнь
Семипалатинск - город на Иртыше
Беловодье
Остров
Я надеюсь
Серебряные рюмочки
Казахстан и Россия
Старая тетрадь
Мозаика