Городок

   В Чагане служили летчики и «артиллеристы». Летчики – романтики неба, а у ракетчиков служба проходила под девизом: «Сами не летаем и другим не дадим». На какой-то праздник у нас собрались и те, и другие. Нашим интересно, как представляют себе жизнь «люди неба». Спрашивают:
   - Что вы должны делать в случае войны?
   - При получении приказа стартуем и летим на Север. В районе Полюса дозаправляемся и бомбим объекты в США. Садимся на Кубе.
   - А сколько вас долетит до Кубы?
   - По расчету четыре процента.
   И ни тени сомнения, что надо будет – они это выполнят.
   Ребяческие разговоры во дворе:
   - Мой папа вчера летал на Северный полюс. Там кругом лед.
   - А мой папа сейчас во Вьетнаме сбивает американские самолеты.
   Наш городок трясли землетрясения от взрывов на Полигоне. Летом обжигала жара, зимой морозы. А еще был Иртыш, речка Чаганка, дружеские отношения между людьми и много интересных дел. Сейчас уже нет городка – наши правители разбомбили его без единой бомбы. А его жители ищут друг друга, собираются, ездят в свой бывший городок и никак не хотят забыть о том, что было. Атмосфера там, наверное, была особая.

Песня

   В 1973 году в городок Чаган приехал гипнотизер. Несколько вечеров Дом офицеров гудел как улей. Гипнотизер, его звали Иосиф Орлов, был мастером своего дела. Сначала он коротко рассказывал, что ничего особенного не делает, потом просил  всех в зале сцепить пальцы рук. В зале гас верхний свет, он считал до десяти с пояснениями, что руки теплеют и наливаются свинцом. Затем свет включался и на сцену приглашали всех, кто не смог расцепить руки: так гипнотизер отбирал внушаемых людей. На удивление, такого народа каждый раз было очень много.
   После этого начинались чудеса. Что гипнотизер только не выделывал! Здоровенный летчик объявлял, что ему пять лет и его зовут Вовочка, а потом плакал навзрыд оттого, что дедушка Мороз не дал подарка. Кто-то становился Иваном Грозным и вел себя соответственно. Зал лежал от хохота. Смеялись так, что даже сил уже не было.
    Угрюмый дядька после взмаха руки гипнотизера называл себя Отелло и шел искать Дездемону. Дездемону он опознал в нашей учительнице русского и литературы.
   - Что Вы собираетесь с ней сделать?
   - Задушу.
   - За что?
   - Она платок потеряла.
   Взмах руки гипнотизера - дядька становился нормальным и говорил, что  понятия не имеет кто эта женщина.
   В конце выступления гипнотизер спросил одного паренька:
   - Кто Вы?
   - Муслим Магомаев.
   - Что будете делать?
   - Петь.
   Он вышел и спел популярную тогда песню «Свадьба». Да как спел! Лучше Магомаева. Зал сначала начал прихлопывать в такт, а после песни долго не стихали аплодисменты. Гипнотизер сделал мальчишку нормальным и сказал:
   - Завтра придете на выступление. Вас пропустят без билета. Когда я подойду к краю сцены и спрошу: «Кто Вы? Вы выйдете и споете эту песню».
   Этим мальчишкой был Андрей Флеров. Он учился в нашей школе на два класса  старше. Назавтра вся школа, включая учителей, задавала Андрею один и тот же вопрос:
   - Неужели пойдешь?
   - Да нет, конечно.
   На второй день я пошел на выступление опять. В основном, все таки, посмотреть что будет. В вестибюле я увидел Андрея. Посреди шумящей толпы он был какой-то заторможенный и взгляд - стеклянный.
   Все происходило по той же схеме. Гипнотизер, как настоящий волшебник,  легко вытворял с людьми все что хотел. В конце выступления он подошел к краю сцены и спросил: «Кто Вы?». Мы увидели, как Андрей идет на сцену. Он вышел и запел песню. Мне кажется, я и сейчас слышу этот чистый и звонкий голос:

   «Широкой этой свадьбе было места мало
   И неба было мало, и земли!»

   Зал устроил настоящую овацию. Хлопали стоя. Люди чувствовали, что сейчас они видели рождение таланта.
   Много лет спустя я встретил одноклассников Андрея Флерова. Вспомнил этот случай. Спросил:
   - Как Андрей, поет ли сейчас?
   - Андрей Флеров погиб в Афганистане.

Майк

   Эта история произошла с моим товарищем Николаем Киселевым. Расскажу ее так, как услышал сам.
  

****
   Я отдыхал в Таиланде. Жаркое солнце, ласковое море, обилие экзотики и исторических памятников. Все хотелось увидеть и попробовать. В итоге я заблудился.
   Что делать? В толпе увидел человека европейской внешности и обратился за помощью. Незнакомец был так любезен, что предложил меня подвезти. По дороге он представился:
   - Меня зовут Майк.
   Узнав, что я русский, Майк заявил:
   - Когда-то я воевал против вас. Был пилотом бомбардировщика В-52. Бомбил Вьетнам. Русская ракета подбила наш самолет. Мы тянули на базу в Таиланд. Садиться пришлось прямо на шоссе. До сих пор там стоят пальмы, срубленные крыльями нашего самолета.
   Чтобы поддержать разговор, я сказал:
   - Знаю несколько людей, живших в городке Советской Дальней авиации.
   - Что это за место?
   - Чаган.
   Собеседник пристально посмотрел на меня:
   - Тогда я приглашаю Вас в гости.
   Мы заехали к Майку домой. На компьютере он стал показывать мне карты и документы, воспоминания чаганских ветеранов-летчиков. Он показывал фотографии Городка, людей, самолетов. Виды Иртыша и степи. Я был поражен. Увидеть все это в далеком экзотическом Таиланде я просто не ожидал.
   - Откуда это у Вас?
   - Видите ли. Авиабаза Долон или Чаган, были целью нашей атаки в кризисной ситуации. Удар планировалось нанести по аэродрому и жилому городку советских летчиков. Мы должны были обратить в пыль и пепел этот объект.
   Собеседник усмехнулся:
   - Но, кажется, политики справились не хуже.
   Хозяин дома задумался и затем продолжил:
   - Русская ракета поставила точку в моей военной карьере. После войны я вернулся в страну, где едва не погиб, и остался здесь жить. Всю жизнь я собираю материалы о городке летчиков, который должен был уничтожить. Я много узнал об этих людях.
   После долгого молчания Майк сказал:
   - Я рад, что этого не случилось.

Ниточка

   Моя маленькая дочь однажды спросила:
   - Папа! У тебя была первая любовь?
   - Да, конечно.
   - А сколько тебе было лет?
   - Лет пять или меньше.
   - А как вы познакомились?
   - Я увидел ее, когда она танцевала.
   - И ты сразу влюбился?
   - Не знаю, я был поражен ее красотой.
   - А как ее звали?
   - Ее звали - зенитная управляемая ракета.
   - Ты опять шутишь!
   - Конечно шучу.
   На самом деле я говорил серьезно.
   Авиаконструкторы знают: «Некрасивые самолеты не летают». Тоже самое можно сказать и про ракеты. Наша ракета была настоящая красавица. Стремительные обводы, строгая лаконичность линий – ничего лишнего.
   Мы жили тогда на «точке». Восемьдесят живых душ посреди огромной, продуваемой всеми ветрами степи. Ракетная позиция была в сотне шагов от наших домиков. Мы видели ракеты каждый день: укрытые свежим снежком и освещенные солнцем, спящие и в движении. Отец приводил меня в кабину управления, где тогда работал. В кабине тесно стояли металлические шкафы с множеством мерцающих разноцветных лампочек, светящиеся экраны индикаторов, переключатели, штурвалы, кнопки. Все вместе это составляло зенитно-ракетный комплекс С-75.
   Комплекс был эффективным и надежным оружием. Под стать легендарной Тридцатьчетверке и автомату Калашникова. В те годы он противостоял американской авиации в джунглях Вьетнама. Американская мечта – управлять всем миром, натолкнулась тогда на непокорность маленького народа. На мирные города и поселки сразу же посыпались бомбы, но безнаказанность быстро кончилась – на помощь пришли русские ракеты. Ко времени, когда американцы поняли, что их доллар и грубая мощь оказались бессильны, зенитные ракеты успели сбить больше тысячи самых современных бомбардировщиков и штурмовиков. Многие наши офицеры прошли в то время через Вьетнам.
   Отец не умел рассказывать сказки. Чтобы сын быстрее уснул, он рассказывал о своем: чем зона пуска отличается от зоны поражения, что такое синхронизация  или для чего ракеты танцуют. Можете мне не верить, но все было понятно. Зато позже в школе были проблемы: я никак не мог понять, зачем надо исписывать тетради рядами букв - ведь я знал, что такое командная система телеуправления. Не сюсюкайте с детьми, часто они понимают больше, чем Вы думаете.
   Потом мы уехали с «точки». Постепенно новые впечатления слой за слоем закрыли детскую память. Юность, окончание школы, поступление в институт. На втором курсе нас привели на занятия в корпус военной кафедры. Там в учебных аудиториях лежали на стеллажах знакомые мне ракеты, в залах стояли пусковые установки и виденные раньше шкафы с множеством цветных лампочек. Бока у ракет были вырезаны для знакомства с начинкой и внутренностями.
   Мы изучали стартовое оборудование комплекса С-75: систему управления стартом, пусковую установку, ракету. Учили автопилот, радиовзрыватель, как снимаются ступени предохранения ракеты в полете и все остальное, что положено знать офицеру-стартовику. Для меня это была встреча со старым добрым другом. Конечно же, я учил технику не для оценки. Ракета состоит из обычных деталей, проводков. Кажется ничего особенного, но собранные вместе они приобретают непонятную умную силу. Могут делать то, что человек не всегда в состоянии даже охватить умом. Пять дней в неделю мы осваивали гражданскую специальность – учились конструировать и изготавливать снаряды, мины, авиабомбы, а шестой день изучали военную специальность: эксплуатировать ракеты. Одно дополняло другое. Советское машиностроение работало в основном на оборону.
   После окончания института многие выпускники были призваны в армию. Я попал служить на далекую площадку в балхашской пустыне. Работал на современных, гораздо более мощных ракетах. Однажды попался на глаза послужной список нашей войсковой части. Я уже перестал удивляться: именно здесь знакомые мне ракеты прошли государственные испытания и получили путевку в жизнь. Именно здесь они и заканчивали боевую службу: на нашей площадке испытывали систему по преобразованию массы ракет комплекса С-75 в ракеты-мишени. После установки электронного блока ракета могла лететь по заданной программе – огибая рельеф местности или резко маневрируя – то, что нужно для тренировки мастерства новых ракетчиков.
   После увольнения из армии мне не пришлось больше заниматься ракетами. Прошло много лет, кажется целая вечность. Однажды мы, люди жившие когда-то в военном городке Чаган, решились поехать в места нашего детства и юности. Собрались со всей России. Приехали в свой Городок, приехали на Семипалатинский полигон и нашли «точку», где я когда-то жил. Мы заехали на «точку» – кругом все другое. Ферма, лошади, трактора. Я смотрел вокруг. Узнавал и не узнавал. И тогда побежал туда, где была позиция ракет. Сотня шагов от домиков. Вот и окопы пусковых установок. В центре укрытие станции наведения ракет, как и раньше выложенное камнем-плитняком. Повернулся - ну куда же я смотрел! Вот они - наши жилые домики, казарма, боксы для машин. Моя земля, моя трава, мое небо и ветер.
   Я стоял на бруствере окопа, где стоял когда-то мальчишкой. Стоял там, где не был сорок лет, где засматривался на красавицу ракету. Замкнулся очередной круг жизни.  И через всю жизнь прошла как ниточка памяти – мои ракеты.
   Я не мог не рассказать об этом.

Наша точка
Городок Чаган
Далекая площадка
Военные рассказы
Взгляд на жизнь
Семипалатинск - город на Иртыше
Беловодье
Остров
Я надеюсь
Серебряные рюмочки
Казахстан и Россия
Старая тетрадь
Мозаика