Беловодье

   Алтай – замечательное место. Об этом хорошо написал Шукшин в своих рассказах: Катунь, Чуйский тракт, жизнь и характеры сельских жителей. Но мало кто знает, что российский Алтай – это четвертушка всего Алтая. Восточная часть его уходит в Монголию и Китай, а южная в Казахстан. Казахстанский Алтай, по-моему, самая богатая и красивая часть Алтая. Называется он Восточный Казахстан или Рудный Алтай. Главные реки там Иртыш и Бухтарма. Горы покрыты таежными лесами. В предгорьях и возле рек травы выше человеческого роста. Обилие грибов, ягод и дикого зверя. Летними ночами вершины гор вспыхивают огненными зарницами, а зимой столько снега, что у домов виднеются только крыши.
   Долина реки Бухтармы с давних пор получила название Беловодье, по-современному это Зыряновский район Восточно-Казахстанской области. Беловодье – знаменитое место. Большая Советская Энциклопедия пишет: Беловодье – легендарная страна свободы, населенная «бухтарминскими каменщиками». Так называли себя староверы, которые со всей России съезжались когда-то в эти края. Не только староверы ехали туда. В 1918 году рабочие Обуховского завода в Петрограде по специальному декрету Ленина поехали основать коммуну в Беловодье. С давних пор стоит на зыряновской земле памятник питерским коммунарам.
   В этом замечательном крае мне довелось жить.

   По образованию и жизни я инженер-машиностроитель, но был период, когда пришлось заниматься сельским хозяйством. Когда-то даже думал, что это дело на всю жизнь. С 1985 по 1989 годы я работал главным инженером совхоза «Зыряновский» Восточно-Казахстанской области. 200 километров на восток от города Усть-Каменогорска, 20 километров от города Зыряновска, берег реки Бухтармы - это и есть центр Беловодья. Но обо всем по-порядку.
   После службы в армии я стал работать мастером на машиностроительном заводе в Семипалатинске. Сборка гусеничных машин - интересная и достойная работа. Но совсем скоро я заскучал. Причина простая – зарплата. Обычный слесарь получал в 2-3 раза больше, чем заводской инженер. У меня были маленькие дети, жена не работала. Моей зарплаты мастера хватало только на хлеб, картошку и молоко для детей. В таком положении было большинство инженеров Советской страны. Я искал выход. В свободные минуты перебирал варианты: уйти обратно в армию, завербоваться на Север? Все решил случай.
   Неожиданно мне предложили заниматься сельским хозяйством. В сельском хозяйстве сложилась интересная ситуация. Выпускники сельскохозяйственных вузов в деревню не ехали. Всеми правдами и неправдами они устраивались в городе. В сельской местности ощущалась острая нехватка дипломированных специалистов. Местных работников без дипломов на должности не утверждали райкомы партии. Мне предложили стать главным инженером совхоза "Зыряновский" Восточно-Казахстанской области.
   Все мои предки занимались крестьянским трудом. Хотелось попробовать себя в новом и серьезном деле. Я съездил посмотреть хозяйство на месте. От Семипалатинска до Усть-Каменогорска 270 километров, дорога ровная, 3 часа ходу. От Усть-Каменогорска сразу начались горы. Дорога – серпантин. Слева скала, справа обрыв. 200 километров сложной горной дороги. Село Парыгино – центральная усадьба совхоза. Все утонуло в снегу. Кругом горы, лес. Все как в зимней сказке.
   На следующий день познакомился с директором совхоза. Его звали Иван Акимович. Он провез меня по хозяйству. Совхоз – это большое предприятие: три отделения в разных селах, автопарк, машино-тракторная мастерская, стройцех, котельные, подстанции и прочее. Более 400 рабочих, 60 автомобилей, много другой техники. 32 тысячи свиней, сотни гектаров пахотных полей.
   Мы объехали все отделения, посмотрели как идут дела. Я поглядел на совхозную технику - вроде ничего сложного. На заводе все гораздо серьезнее. Зарплата достойная. С жильем проблем нет. Природа замечательная. Ивану Акимовичу я сказал:
   - Если я Вам подхожу, то работать согласен. Освоиться смогу быстро.
   На этом ударили по рукам.
   Дорога домой. Уволиться, выписаться, собрать вещи. Через месяц приступил к новым для себя обязанностям.
   На месте все оказалось гораздо сложнее, чем представлялось в качестве гостя. Первый вопрос к директору:
   - Уточните, пожалуйста, круг моих обязанностей.
   - А все что из железа – все твое!
   Оказалось, что из железа почти все: машины в гараже и трактора в поле, станки в мастерской и провода на столбах, трубы в земле и глубинные насосы в скважинах, кормораздатчики в свинарниках и бетономешалки в стройцехе, котлы в котельных и трансформаторы на подстанциях. Не представлял раньше, как много вокруг железа!
   Еще сложность: на заводе технические проблемы серьезнее, но там имеются целые отделы специалистов и снабженцев. Можно поставить задачу и есть с кого спросить. В сельском хозяйстве главный инженер – это конструктор, технолог, механик, энергетик и снабженец в одном лице. Специалистам на отделениях своих забот выше головы. Общие технические проблемы предприятия лежат на главном инженере. Хочешь, чтобы двигалось дело - крутись сам. В совхозе с первого и до последнего дня мне пришлось работать с полной выкладкой моральных и физических сил.
   На служебном УАЗике я целыми днями мотался по отделениям и как мог решал вопросы: наладить работу АВМ - агрегата по приготовлению витаминной муки. Построить теплую стоянку тракторов. Переоборудовать кормоцех. Смонтировать систему вентиляции. Поставить новые транспортеры и насосы. Протянуть теплотрассу. Добыть запчасти, котлы высокого давления, калориферы и многое-многое другое. Подобные заботы заполняли все время.
   Сельское хозяйство в те годы активно развивалось, шло оснащение новой техникой. Хорошо строилось жилье, дороги, налаживался быт. Меньше становилось убыточных и "лежащих" хозяйств. У людей был настрой на работу, оптимизм и уверенность в будущем. Жизнь на селе становилась лучше, чем в городе.
   Мне вспоминаются в основном яркие эпизоды работы и жизни: 25 ноября 1987 года, я остался за директора совхоза. Утром вышел из дома – на термометре - 51°С. В 7 часов утра в конторе начиналась планерка. Не успели начать, сразу вводная: на совхозных машинах от мороза замерзла тормозная жидкость. Вернее, замерзает через несколько минут после выхода из боксов гаража. Автомобиль без тормозов не поедет. Гидравлические тормоза на всех автобусах, автомобилях обслуживания и половине грузовых машин. Хозяйство почти парализовано, а свинюшек кормить надо. Что делать?
   Быстро провел планерку и сразу в гараж. Решили разбавить тормозную жидкость спиртом. Вызвал ветеринарного врача с канистрой спирта. Под шуточки шоферов смешали полведра тормозной жидкости с таким же количеством медицинского спирта, выставили на мороз – смесь перестала густеть и схватываться. Через час все машины разъехались по заявкам.
   Не успели перевести дух – новая вводная: порвало трубу отопления на улице Максима Горького. Задвижки перекрыли, улица осталась без отопления. На пятидесятиградусном морозе хуже не придумаешь. Поднял бригаду слесарей и сварщиков, нашли место порыва, разгребли снег, ломами взломали корку мерзлой земли. Пришел экскаватор раскапывать трассу – и ничего не получилось. Замерзла гидравлика на экскаваторе. Экскаватор отправили отогреваться в теплый гараж, а на месте раскопа жгли костер, чтобы не схватилась от мороза земля. Через час экскаватор опять пришел. На ходу он работал ковшом и лапами, чтобы не густело масло в гидравлике. Раскопали, заварили, дали тепло в дома.
   Дальше уже пошло спокойнее, но пока я бегал и командовал, то отморозил кончик носа. Нос скоро покрылся коростой и целый месяц мне пришлось ходить как поросенку с пятачком, вызывая шутки и смех.
   Ежемесячно, по крутым горным серпантинам я ездил в город Усть-Каменогорск по делам снабжения. В этих поездках как-то ночью в сильный мороз пришлось наматывать на колеса машин цепи. По крутой и скользкой дороге невозможно было ехать.
   Однажды решили сократить путь и переехать вброд горную речку. В итоге грузовик застрял на валунах посередине реки. Машину стало сносить напором воды в глубину. Надо было спасать автомобиль и груз. Мы с водителем переплыли реку и босиком, в одних трусах шли по лесному бурелому на шум работающего трактора. Обычно все трудности народ преодолевал с юмором и оптимизмом.
   Всяких интересных случаев было немало, но главное – это обычная работа. Работа главного инженера интересна тем, что есть возможность реализовать свои идеи и планы. Главное, чтобы они были на пользу делу. Постепенно я набирал силу как специалист. Больших ошибок не делал – помогало то, что никогда не стеснялся спрашивать и советоваться со знающими людьми.
   При мне комплексная механизация хозяйства поднялась с 30 до 80 процентов - знающие люди могут оценить. Мы каждый год строили 7 двух-квартирных коттеджей для своих работников, асфальтировали улицы, обеспечили центральное отопление и водоснабжение. Совхоз «Зыряновский» был миллионером, то есть стабильно получал более миллиона рублей чистой прибыли. В селе Парыгино построили новый красивый Дом культуры, большой магазин «Беловодье». В селе было много детей и молодежи.
   Жизнь состоит не только из работы. Мы жили в красивом двухэтажном коттедже. Дети ходили в садик и школу. Как и все, мы держали живность: собаку, кошку, цыплят, поросят. Садили огород и картошку в поле. С детьми иногда ходили в походы – в горы или через чащу зарослей на Бухтарму. Я построил баню. Зимой после парилки всегда купались в снегу.
   На машине выезжали отдыхать на горную речку Тургусун. Там еще в 19 веке англичане построили гидроэлектростанцию и добывали золото на рудниках. Плотина электростанции и сейчас стоит, покрытая мхом. Места на ГЭС - одно красивее другого. Дальше начинались совсем дикие горы, где «водились» только охотники, пасечники и медведи. Я любил на своем УАЗике забираться в горы. Иногда дорога кончалась и потом ехал просто вперед. Доезжал туда, где уже не тянул двигатель или нельзя было проехать из-за разбросанных валунов.
   Вспоминается местная экзотика: ночью ярко горели россыпи звезд, таких ярких звезд не увидишь на равнине, а тем более в городах. В горах были целые поляны зверобоя, душицы и других целебных трав. В скалах можно было найти дикое природное мумие. Если идти к Бухтарме, то трава поднималась выше роста человека. По Бухтарме были заросли черемухи и калины, а на склонах гор земляника, малина и смородина. Местные ягоды гораздо крупнее, чем в других местах.
   Каждую весну совхозных телят выгоняли на «белки» - горы, где летом лежит снег. Телята нагуливали вес на вольных пастбищах. Вскоре там появлялись медведи и начинали воровать телят. Тогда звали деда Хворова. Это был старый охотник-медвежатник. Он выслеживал и подстреливал одного-двух медведей, остальные уходили. На счету Хворова было больше пятидесяти «мишек». В лесах было много разного зверья, в том числе лоси, лисы, волки, рыси.
   Долину Бухтармы загораживали горы и у нас никогда не было ветра. За 4 года я помню только один ветреный день. На столбах и заборах зимой стояли столбики снега. Снега за зиму выпадало очень много: на равнине слой снега составлял 1.5-2 метра, а на склонах гор до 4-5 метров. Если с вечера пошел снег, то к утру выпадет не меньше полуметра. Старый снег сильно «усаживался». Потом выпадал новый. Крыши домов за зиму чистили дважды. Во дворах прокапывали дорожки в рост человека. Первоклассников в школе освобождали от занятий, если мороз был больше 35 градусов.
   Летом начинались зарницы. Ночами вершины гор вокруг вдруг вспыхивали. На секунду все вокруг освещалось и сразу гасло. Эти сполохи огня происходили постоянно - то тут, то там. Интересно было наблюдать за ними. Нигде в других местах я такого больше не видел. Кто знает, от чего бывают зарницы?
   Многое можно вспомнить. Но все когда-то кончается. На исходе четвертого года работы у меня пошел разлад с директором. По мере того, как становился опытнее, все реже считал нужным спрашивать разрешение на какие-то действия. Возможно, где-то перешел рамки субординации. Директор ответил мелкими придирками. Я вспомнил, что реально всегда оставался заводским инженером – благо к тому времени заводским ИТР подняли зарплату. Поднял семью в новый поход, написал заявление об увольнении, сдал в совхоз коттедж, служебную машину и вернулся в Семипалатинск на свой машиностроительный завод. На прощание Иван Акимович сказал мне:
   - Ты хорошо работал, но временами тебе не хватало гибкости.
   Думаю, что это обычная характеристика для человека моложе тридцати, который привык брать на себя ответственность.
   На завод меня приняли токарем. Но на заводе меня помнили. Как-то быстро, всего за три года, я прошагал по ступенькам токаря – конструктора – начальника техбюро – начальника технологического отдела. Опять думал, что это дело на всю жизнь, но перестройка подошла к своему логическому завершению. Что могло – пришло в упадок, что не пришло в упадок – то было разрушено и уничтожено. Я так и не смог понять, зачем надо было разрушать заводы и фабрики на одной шестой части земной суши? Большинство этих предприятий были отлаженные и эффективные производства нужных народу вещей.

   Развал и разгром не обошел стороной и Восточный Казахстан. Нет уже Зыряновского совхоза. То, что по крупицам строилось многими поколениями, было разрушено за считанные месяцы и годы. Но я думаю, что когда-то все равно жизнь наладится. Для меня и сейчас музыкой звучат имена городков и поселков Восточного Казахстана: Парыгино, Теплый ключ, Орловка, Первороссийка, Зыряновск, Серебрянск и многих других. Своим землякам желаю мира, процветания и добра! Удачи всем вам!

Наша точка
Городок Чаган
Далекая площадка
Военные рассказы
Взгляд на жизнь
Семипалатинск - город на Иртыше
Беловодье
Остров
Я надеюсь
Серебряные рюмочки
Казахстан и Россия
Старая тетрадь
Мозаика